Сайт города Кирова

Новости Кирова

Орлов

История открытых писем с видами уездного города Орлова берёт своё начало с выпуска фотооткрыток, авторство коих принадлежит местному владельцу фотографического заведения Фёдору Фёдоровичу Чудинову. В частности, одной из них с видом Татьянинской гимназии, отправленной 28 декабря 1907 года в Котельнич, он поздравил госпожу Таисию Николаевну Тимофееву, отпечатав на стороне для письма типографский текст: «Поздравляю Вас с Высокоторжественным праздником Рождества Христова и наступающим Новым Годом. Душевно желаю Вам встретить и проводить их радостно, в добром здравии и полном благополучии». Ниже приписано от руки: «Передайте почтение и поздравление Папе и Маме, Нина и Лена на праздник уехали в Петербург. Уважающий Вас Фёдор Чудинов». Возможно и другие орловские фотомастера печатали собственные фотооткрытки, пока тот же Ф. Ф. Чудинов в содружестве с фотографом-издателем И. А. Бельтюковым не выпустили в свет в 1912 году серию замечательных почтовых карточек, изготовленных в одной из заграничных фототипий. Игнатий Авксентьевич Бельтюков известен тем, что в 1906 году открыл в Вятке при доме А. М. Репина по Николаевской улице заведение под вывеской «Варшавская фото- графия». Ныне в бывшем репинском доме по ул. Ленина, 86 помещается антикварный салон «Вятская старина», где, кстати, нет-нет, да появляются изредка почтовые карточки с видами Орлова издания Бельтюкова. «Варшавская фотография» размещалась на втором этаже сделанной в 1905 году к дому пристройки – там, где внизу устроен вход в бывший книжный магазин № 4, и как пояснялось в рекламном объявлении: «Принимаются всевозможные фотографические работы по умеренным ценам. Для учащихся и нижних военных чинов скидка. Открыта с 9 часов утра и до 6 час. вечера». Судя по тому, что фотографические карточки за авторством И. А. Бельтюкова встречаются довольно редко, заведение его в Вятке просуществовало недолго.

И ещё одна небольшая серия почтовых карточек с видами Орлова без выходных данных появилась в обращении в 1911 году. Вполне возможно, что отпечатаны они в московской фототипии «Шерер, Набгольц и Ко». Из новых, прежде не встречавшихся композиций, можно отметить снимки городского училища и уездной земской управы.

Уездный город Вятской губернии Орлов расположен на правом возвышенном берегу Вятки, в 56 верстах по Московскому почтовому тракту от губернского города Вятки и в 22 верстах от станции «Оричи» Северной железной дороги, как описывалось в путеводителях того времени. По реке Вятке путь до губернского центра составлял уже 80 вёрст. В 1885 году в городе насчитывалось 3 376 жителей, по Всеобщей переписи 1897 года – 3 256, к 1917 году – 5 315 человек.





В прежние века Орлов славился своей хлебной торговлей с Архангельском. В те далёкие времена в городе имелись хлебные закупочные конторы не только русских, но и заграничных коммерсантов. С развитием судоходства на Вятке и с проведением железнодорожных путей на Пермь, Котлас и Санкт-Петербург, что привело к неизбежному снижению дорожных расходов, «торговля Орлова начала падать, и город обеднел». Потому-то в начала XX-го столетия в различных изданиях встречаются такие характеристики и описания Орлова: «Церкви расположены группами, что имеет вид лавр, и с реки Вятки город производит приятное впечатление. Но стоит только въехать, как впечатление получается совершенно иное – прямо противоположное…» (1905 г.) или «Город мало оживлённый, внешним благоустройством не отличается, мостовых нет…» (1915 г.). Однако, как говорят издавна в народе, нет худа без добра: «В настоящее время Орлов в культурном отношении занимает одно из первых мест среди уездных городов Вятской губернии, на что немалое влияние оказало проведение в 20 верстах от города железной дороги. Благодаря трудам Орловского земства и городской управы основаны: женская (крестьянская) гимназия, реальное училище, введено всеобщее образование и, наконец, в сентябре 1911 года было открыто речное училище, целью которого является подготовка опытных судоходцев по реке Вятке и рекам Сибири».


Фотооткрытка «Троицкая церковь и Казано-Богородицкий собор»

Взглянув на «Схематический план г. Орлова 1908 года», можно выделить два направления городских улиц. Первое – это продольные, то есть вытянутые вдоль реки Вятки, и к ним отнесены: Набережная, Московская, Орловская, Застенная, Александровская, Павловская и Котельническая. И ряд поперечных улиц: Булычёвская, Ношульская, Колковская, Воробьёвский переулок, Спасская, Никольская (Казанская), Якушевская, Суторихинская, Хлебная и Бульварная. В городе три основных площади: Верхняя базарная с молочным рядом, главная Нижняя базарная и Хлебная.

Вдоль берега Вятки были расположены почти все орловские храмы, среди коих – и воздвигнутый в 1805 году Казано-Богородицкий собор. К собору была приписана выстроенная в 1877 году тюремная Успенская церковь. Рядом с собором над берегом Вятки возвышалась Троицкая церковь, возведённая в 1789 году. Ещё одна – Благовещенская церковь постройки памятного для России 1812 года, стояла двумя кварталами выше по течению Вятки. На угол Московской улицы и Нижней базарной площади выходили белокаменные строения заштатного мужского Спасского монастыря. От всей этой «лавры» до наших дней сохранилась лишь четырёхярусная колокольня Казано-Богородицкого собора, да остатки Троицкой церкви. И только Рождественско-Богородицкая церковь постройки 1840 года, отстоявшая от группы храмов на северо-западной городской окраине, является единственной действующей в современном Орлове.

Издавна через Орлов проходил тракт на Москву, почему одна из главных улиц именовалась Московской. В 1797 году в 9 верстах от Орлова появилось ответвление от Московского тракта – дорога через Галич на Санкт-Петербург, на которой через Молому у известного богомольцам села Курино был устроен перевоз. В составленном в 1845 году «Описании почтовых трактов по Вятской губернии» даются таковые сведения: «Дорога от Вятки до Санкт-Петербурга имеет протяжение по Вятской губернии 118 вёрст, оканчивается на границе Вологодской губернии на станции Пронинский починок. Дорога по этому тракту большей частию ровная, а местами хотя и есть горы, но небольшие и пологие, только спуск в городе Орлове к перевозу через реку Вятку довольно крутой. С давнего времени дорога эта исправлена насыпным хрящем, подобно дороге на Сибирско-Московском тракте, обсажена деревьями в два ряда и поддерживается в лучшем виде заботливостью губернского начальства… Тракт Московский чрез Нижний Новгород, идёт до границы Казанской губернии, оканчиваясь станцией Шумскою, всего на 305 1/4 вёрст. Дорога эта по Фотооткрытка «Троицкая церковь и Казано-Богородицкий собор» качеству своему сходна с дорогою, идущей из Вятки в Санкт-Петербург, и содержится в подобной же исправности… Почты и проезжающие, следующие из Вятки в Москву, едут от Вятки до г. Орлова по дороге, идущей в Санкт-Петербург, а в Орлове сворачивают на юг и едут описываемою дорогою до границы Казанской губернии…». Остаётся только дополнить, что в пределах Вятской губернии Московский тракт от Орлова проходил через уездные города Котельнич и Яранск.



11 октября 1824 года по обсаженному в два ряда деревьями тракту, в направлении Санкт-Петербурга в Орлов въехал император Всея Руси Александр I-й. До сих пор на Орловской улице в окружении роскошного векового сада на пригорке высится белокаменный особняк, некогда принадлежавший мещанину Митрофану Ивановичу Синцову, в чьих покоях в тот памятный день встречали хлебом-солью государя. Ныне в этом доме с мезонином по ул. Орловской, 60 помещаются краеведческий музей с центральной районной библиотекой, а в старинном саду устроен детский парк. Что примечательно, снимок для открытки издания И. А. Бельтюкова «Общий вид г. Орлова» (с группой церквей и пожарной каланчой на дальнемплане), сделан именно с этого дома. День 11 октября 1824 года для уездного Орлова и его обитателей стал воистину исторической датой. Сквозь века до нас дошли некоторые пикантные подробности царского приёма. В частности, в письме известного в орловских кругах врача-просветителя Савватия Ивановича Сычугова к московскому доктору В. Ф. Томасу, датированном 12 января 1896 года, сообщалось:«Припомнился покойный дед отец Савватий. В 1824 году Александр I ночевал в Орлове. Архиерей разослал предписание, чтобы сельские попы не смели являться на приёмы государя в городах. Дед разорвал предписание и отправился в Орлов. В назначенное для приёма время он, несмотря на увещевания протопопов, вместе с ними явился в квартиру царя и занял в ряду духовенства третье место. Царь сначала подошёл под благословение архимандрита, а потом протопопа; дед же по-сельски благословил царя и свою лапу (а она у него была поувесистее моей), положил на сложенные руки царя, который и поцеловал лапу храброго отца Савватия. Мало этого: он ещё заметил архимандриту и протопопу, что они не понимают значения благословения, а деда при всех похвалил. Узнал скоро об этом архиерей и вызвал деда в Вятку. Пользуясь своей деспотичной властью, он пустил в ход двухэтажную брань, а дед ответил ему трёхэтажною. После горячей перебранки архиерей хотел было побить деда посохом, но дед схватил стул – и драка не состоялась. Я буквально запомнил слова деда при выходе от архиерея: “Если только ты, елейный блудодей (подразумевается рукоблудие с елеем из лампадки), тронешь меня, то знай, я дойду до царя”, – и деда начальство не трогало. Только не дало ему ни одной награды, тогда как товарищи его были протопопами с орденами и крестами». По воспоминаниям родственников сельского священника Савватия Сычугова, «стычек у него с начальством было не мало, но самою крупной была ссора с архиереем…». Внезапное и самовольное вторжение в «Царский дом» в Орлове чуть было не обернулось ему наказанием архиерейским жезлом, но отважный отец Савватий «ничтоже сумняшеся, при помощи стула обратил владыку в постыдное бегство…». О знаменитой свалке в Архиерейском доме говорила затем вся губерния, но и орденоносные архимандрит с протопопом также извлекли урок от самого государя – руки свои следует не отдёрги- вать в стеснении, а подставлять, как и подобает, под царские поцелуи.



18 мая 1837 года Орлов посетил снова проездом, только уже в направлении из столицы к седому Уралу, наследник престола – 19-летний цесаревич Александр Николаевич.

В записке бывшего ректора Вятской духовной семинарии Никодима Казанского от 17 июля 1844 года о том событии припоминалось: «Наследник, объезжая в сём году пространную матушку Россию, доехал и до хладной Вятки, чтобы полюбоваться её дремучими лесами и дикою, но богатою природою, а равно и жителями ея, так верными своей суровой природе. Наследник ночевал в г. Орлове (50 вёрст от Вятки)…». А в случайно найденном письме сына протоиерея и ключаря Вятского кафедрального собора Фёдора Григорьевича Пинегина от 22 мая 1837 года по горячим следам зафиксировано: «18 мая в седьмом часу утра губернатор получил донесение из Орлова, что Наследник прибыл туда в 3 часа поутру. О сем донесении губернатор немедленно известил Архиерея, а сей тотчас приказал в Кафедральном соборе звонить в один колокол…». Известно также, что в 2 часа 10 минут дня кортеж цесаревича со свитой проследовал через село Бахту, а к 3-м часам прибыл в Вятку. Но вернёмся к записке Никодима Казанского, где он увлекательно поведал о том, как сам чуть было не оконфузился по прибытии царственных путешественников в Вятку. От полного провала спас его буквально на ходу какой-то попутный священник. И далее: « … Свиту Наследника составляли: генерал Кавелин, его дядька (ныне военный губернатор Санкт-Петербурга), Арсеньев, Жуковский – поэт, лысый, но приятной наружности человек, два или три юноши – сверстников Наследник (одному фамилия Пакуль). Наследник остановился в доме губернатора…». Далее следует описание исторического пребывания дорогих гостей в Вятке, после чего даётся заключение:«Прощаясь с Вяткой, Наследник сказал губернатору:“Спасибо вам. Я пишу о вас тятеньке. Не сердитесь, я вас немножко побранил”. Сказано было так мило, что губернатор с восхищением рассказывал об этом. И что же? Через 8 дней ему – чистая отставка! Избалованные ябедничеством Вятчане жаловались Наследнику на губернатора: 1) что он их заставил чистить дорогу перед приездом Наследника, 2) поправить развалившиеся дома по тракту, а в городах покрасить крыши мумиею. Наследник счёл это за тиранство, Государь также. И, бедняжку, умного и совсем не злого Кирилла Яковлевича Тюфяева (губернатора) выбросили от должности… Правду сказать, Кирилл Яковлевич немного пораньше этого затеял было, в утеху Наследника, другое очень смешное дело и ввёл в конфуз и себя, и архиерея…».



А это «очень смешное дело» заключалось вот в чём. Как и в прежние годы, 21 мая из Вятки должен был отправиться на Великую реку знаменитый Великорецкий крестный ход. Но раз уж так вышло, что цесаревич оказался в Вятке тремя днями ранее, губернатора Тюфяева ненароком осенила мысль: не перенести ли начало Великорецкого крестного хода на 18 мая, чтоб наследник со свитой смогли полюбоваться сим диковинным зрелищем. Сказано – сделано. Уж было велено богомольцам собраться на три дня ранее положенного, при всём при том Тюфяев не забыл подстраховаться – доложил о своём решении в Петербург, чтоб не сочли за самоуправство. Император Николай I-й, не терпевший на дух показуху, пришёл от того в негодование, запретив какие бы то ни было нарушения порядка и проведения крестного хода. «К этому-то огорчению Государя присоединилась жалоба Наследника. И бедняжка, повторяю, умный и деятельный губернатор удалён от своей должности. Надо было стечься таким обстоятельствам, чтобы человеку потеряться».

В эти достопамятные дни в Вятке отбывал ссылку революционер-публицист А. И. Герцен. Постоянно конфликтовавший с губернским начальником, он, как и следовало ожидать, в своём «Былое и думы» посвятил «падению Тюфяева» целую главу. Вот некоторые выдержки из неё:

«Наследник будет в Вятке! Наследник едет по России, чтоб себя ей пока- зать и её посмотреть! Новость эта занимала всех, но всех более, разумеется, губернатора. Он затормошился и наделал ряд невероятных глупостей: велел мужикам по дороге быть одетыми в праздничные кафтаны, велел в городах перекрасить заборы и перечинить тротуары. В Орлове бедная вдова, владелица небольшого дома, объявила городничему, что у неё нет денег на поправку тротуара, городничий донёс губернатору. Губернатор велел у неё разобрать полы (тротуары там деревянные), а буде недостанет, сделать поправку на казённый счёт и взыскать потом с неё деньги, хотя бы для этого следовало продать дом с публичного торга. До продажи не дошло, а полы у вдовы сломали… Пока я занимался размещением деревянной посуды и вотских нарядов, мёда и чугунных решёток, а Тюфяев продолжал брать свирепые меры для вящего удовольствия “его высочества”, оно изволило прибыть в Орлов, и громовая весть об аресте орловского городничего разнеслась по городу. Тюфяев пожелтел и как-то неверно начал ступать ногами. Дней за пять до приезда наследника в Орлов городничий писал Тюфяеву, что вдова, у которой пол сломали, шумит и что купец такой-то, богатый и знаемый в городе человек, похваляется, что всё наследнику скажет. Тюфяев насчёт его распорядился очень умно: он велел городничему заподозрить его сумасшедшим (пример Петровского ему понравился) и представить для свидетельства в Вятку; пока бы дело длилось, наследник уехал бы из Вятской губернии, тем дело и кончилось бы. Городничий всё исполнил: купец был в вятской больнице. Наконец наследник приехал. Сухо поклонился Тюфяеву, не пригласил его и тотчас послал доктора Енохина свидетельствовать арестованного купца. Всё ему было известно. Орловская вдова свою просьбу подала, другие купцы и мещане рассказали всё, что делалось. Тюфяев ещё на два градуса перекосился. Дело было нехорошо. Городничий прямо сказал, что он на всё имел письменные приказания от губернатора. Доктор Енохин уверял, что купец совершенно здоров. Тюфяев был потерян…

Тюфяев, после отъезда наследника, приготовлялся с стеснённым сердцем променять пашалык на сенаторские кресла – но вышло хуже. Недели через три почта привезла из Петербурга бумаги на имя “управляющего губернией”. В канцелярии всё переполошилось. Регистратор губернского правления прибежал сказать, что у них получен указ. Правитель дел бросился к Тюфяеву; Тюфяев сказался больным и не поехал в присутствие. Через час мы узнали: он был отставлен – sans phrase…».


Итак, в 1837 году Тюфяев за свой необузданный «прогиб» поплатился губернаторской должностью, а что веком нынешним нам уготовано? 14 мая 2009 года славный город Киров посетил тогдашний царь Медведев. Районные города обозреть ему не довелось, ибо его личный самолёт приземлился прямо с облаков в аэропорт «Победилово». К приезду высокопоставленного гостя в спешке приводилось в порядок аэропортовское шоссе, ремонтировались и поправлялись дороги и дома лишь на тех улицах, по которым должен был проследовать царский кортеж. И что же мы видим? В «творческом экстазе» в свежий асфальт закатывалось всё, что попадалось попутно: полторы сотни колодезных люков, коммуникаций, ну а «обутый» вместе с рельсами в асфальт железнодорожный переезд по улице Производственной прогремел аж на всю Рассею! И ни единой отставки… Только-то и остаётся выдохнуть тяжело: «О, времена! О, нравы!». Во время краткого пребывания в Орлове цесаревич Алексанрдр остановился в каменном доме Синцовых на углу Московской и Хлебной улиц. Дом этот по улице Ленина, 120 принадлежит теперь районной больнице. В военном 1855 году Александр II-й вступает на Российский престол. Царствование его оборвалось трагически 1 марта 1881 года, когда сработал план революционеров-бомбистов. 2 июля 1882 года в КазаноБогородицком соборе Орлова протоиерей Мстиславцев в сослужении всего городского духовенства совершил заупокойную литургию и панихиду «по в Бозе почившем Государе Императоре Александре II-м, по случаю получения жителями города Орлова из Петропавловского собора с гробницы покойного Императора лаврового венка, испрошенного ими для вечного хранения в Казанском соборе, в память посещения этого собора и г. Орлова Государем Александром II-м 18 мая 1837 года». На молебне






Просмотров: 3896